— Ты отпустишь меня, чтобы я могла жить, как мне хочется?

— Если проблема с магией северных драконов будет решена через наш брак, то за одно это я буду тебе благодарен до конца жизни. Ты получишь мою защиту и все, что я смогу дать, кроме свободы от брака. И если тебя сделает счастливой работа в Долине, я выполню твое желание.

— Клянешься? — потребовала я с нажимом, боясь разрыдаться от счастья.

— Слово правящего серебряного дракона! — торжественно пообещал Ренгольд Холлвард.

Глава 12

С того дня жизнь пошла своим чередом. Утром я училась, после обеда мы вместе с серебряным посещали Камешка. Иногда гуляли по территории академии, и Ренгольд Холлвард рассказывал мне о себе и о Седых Пиках. И так он это красочно делал, что мне все больше хотелось взглянуть на те края собственными глазами. Увидеть северное море и высокие скалы, спуститься в заснеженные долины выследить и изучить тамошних чудовищ…

Я щурилась от удовольствия, представляя, как в составленной мной энциклопедии появляются новые странички про ледяных йотунов, и загадочных вьюжных песцов, которых можно встретить лишь в сильную метель.

Время от времени меня дергали феи, когда требовалось помочь в зверинце, экспериментариуме или лечебнице. Самые страшные чудовища на территории Долины по-прежнему доставались мне.

По вечерам в часы отдыха мы собирались на террасе у нас или у наших северных гостей и слушали байки и легенды о жизни в суровых северных краях. О чудесах и обычаях. О тамошних обитателях и таинственных местах, полных магии. Так проходил день за днем, и Ренгольд Холлвард мрачнел все больше и больше. Он старался не подавать вида и был неизменно тактичен и приветлив со мной, но целоваться больше не лез. И рыбку тоже не готовил…

Глупое чувство: я вроде ничего плохого не делала, а невольно ощущала вину, когда думала, что сейчас там на севере страдают серебряные драконы. А с ними и железные с туманными. Проклятая Напасть и их не миновала, как оказалось, а мы тут задерживаемся.

Наступил день самоподготовки, и на занятия идти не требовалось. Обычно в такие дни мы позволяли себе поспать чуть дольше, расхаживали до обеда в ночнушках, но с тех пор, как неподалеку обосновались важные гости, старались выглядеть прилично даже утром.

 Но сегодня мне было не до приличий. Я проснулась с ужасной головной болью и по стеночке выползла на террасу, заметив там Элину. Целительница покачивалась в любимом подвесном кресле с очередной книгой в руках. На этот раз это был учебник по лечению магическими потоками.

— Элина, помоги! Голова раскалывается, — страдальческим голосом попросила я.

Свежая, хоть сейчас на светский прием, целительница грациозно поднялась с кресла.

— Лира, что с тобой? Ты такая бледная!

Элина встревоженно на меня уставилась.

— Вчера помогала в экспериментариуме со сбором поганкового молока. Подозреваю, надышалась спор матриарха-грибницы. Не успела увернуться от выхлопа и мне все-таки досталось.

Особая поганка существовала в единственном экземпляре во всей Долине, и так называемое «молоко» было очень ценным ингредиентом, но вызревало лишь дважды в год — весной и осенью. Для его сбора требовались особенные условия, при которых белесый сок, добываемый из пластинок шляпки гигантского полуразумного и очень агрессивного гриба, был не обыкновенным ядом, а действительно полезным ингредиентом.

— Точно! Поганковое молоко! Лучшее средство от паразитов у крупных хищников и созданий Древнелесья. А еще им можно прыщики обрабатывать, а еще размягчать копыта у копытных. А еще это важный компонент зелья для…

 Иногда Элину было трудно остановить, а у меня слишком сильно болела голова, чтобы воспринимать звуки спокойно.

— А еще им можно отравиться насмерть. Всего парой капель! — перебила я соседку и напомнила: — Голова!

— Верно! А ты защиту надевала? А маску? А как тогда умудрилась споры вдохнуть?

Засыпая вопросами, Элина усадила меня на диван и встала позади, обхватив мою голову руками.

— Когда двух практиканток потащило в грибницу, пришлось петь. Сквозь защитную маску эффект хуже, а мне надо было остановить поганку во что бы то ни стало, не то их было бы не спасти. Да и надевай, не надевай, всегда кто-нибудь да окажется в лазарете. Каждый год одно и то же… — проворчала я.

— Это верно, — согласилась со мной Элина.

— Я сразу приняла детокс. Двойную дозу, но, видимо, что-то еще осталось…

Из пальцев целительница заструилась магия, и я ощутила приятное покалывание в висках. Боль постепенно стихала, злая пульсация прекратилась, и дурнота отступила.

— О… Застонала я. Помогает. Продолжай…

На террасу вышла позевывающая, но прилично одетая Ана.

— Чего шумите… Лира, что с тобой?

— Кажется, отравилась спорами Большой Поганки, — ответила я, не открывая глаз.

Уж больно приятно Элина лечила.

— Брр! — Передернулась Анатрана. — Знаешь, что мне нравится в моей специальности? — Не дожидаясь ответа, она продолжила: — Не нужно иметь дело со всякой странной мерзостью, вроде грибов и лиан. Все эти ложноножки и щупальца… А вы скоро закончите? А то вдруг серебряный придет, а ты в таком виде!

Я едва не ляпнула, что меня Ренгольд видел и не «в таком виде», и я как-то это пережила, но вовремя сдержалась. Элина не знала, как я тогда опозорилась, а я не хотела со всеми делиться неловкостью.

— Хотя чего тебе стесняться после того, как… — Ана не посчитала мою промашку секретом.

— Ой, девочки! — поторопилась я ее перебить. — Мне сегодня такой сон странный приснился под утро!

— Какой? Скорей рассказывай!

Сотни драконов. Грациозные, величественные, они распахивают крылья и взмывают в небо. Солнце ослепительно бликует на серебряной чешуе, золотит железные гребни, путается в туманных хвостах… И тут я оказываюсь на вершине горы высоко-высоко! А драконы совсем рядом — рукой подать. Я вроде как тоже хочу прыгнуть и присоединиться к ним в полете, а они вокруг вершины, на которой я стою, кружат, будто хоровод водят. И все такое… настоящее! Я даже ветер чувствовала, и как солнце кожу греет! И запахи свежие такие, морозные!

— Ничего себе! Это же где гора такая, что драконы ниже нее летают? И как ты на нее забралась? — вмешалась в разговор Найдара.

Я сидела с закрытыми глазами, и не видела, когда третья соседка вышла на террасу.

— Дагбьярт говорил, что Седые Пики — самые высокие горы в Баларии, — ответила за меня Элина.

— Твой Даг… Дагбря… Мать Всего Сущего! Как они это только выговаривают?

— Нормально выговаривают, Найдара, не придуривайся! Имена северян не сложнее, чем южан.

Я улыбнулась. Не знаю, то ли Найдара завидовала, что ей не досталось дракона, в то время как Ана и Элина негласно поделили железного и туманного между собой то ли злилась, что так и не смогла захомутать того золотого. То ли действительно имена северян казались ей сложными для произношения, но она раз за разом цеплялась к ним. Правда, только тогда, когда самих драконов не было рядом.

— Да тише вы! Лира, а что было дальше?

— Дальше? Ты о чем? — переспросила Найдара.

— Да о сне! Лира нам сон рассказывает, а ты перебиваешь!

Найдара привычно скривилась, как если бы хотела показать разницу в социальном положении между ней и Анатраной Лис. А я открыла рот, чтобы продолжить, и замолчала, вдруг вспомнив, отчего проснулась.

— Лира? — подбодрила меня Элина.

— Лира, рассказывай дальше! — нетерпеливо потребовала Ана.

Перед глазами, как наяву, встала ужасная картина: драконы, такие красивые и древние, как сама Балария, лишались магии. Один за другим они превращались в людей прямо в воздухе и падали, истошно крича и пытаясь махать человеческими руками.

Мужчины, женщины, старики, подростки… Куда бы я ни повернулась, то и дело случалась беда. Драконы теряли магию и срывались в пропасть. Падавшие скрывались за облаками, и я не видела, как они разбиваются об острые скалы, но сердце болезненно сжималось каждый раз, а слезы душили…